Машина по производству мысли (4)

Облик грядущего

Тенденция постепенного, можно сказать ползучего усложнения литературных произведений вполне себе ощущается на западном книжном рынке. И дело тут не в особой культурной просвещенности западных потребителей литературы, как минимум ценителей «странного» и у нас, и у них в процентном отношении должно примерно соответствовать, но здесь сказывается несопоставимость масштабов западного рынка литературы, его развитости, сегментированности, разнообразия и благоустройства, и рынка отечественного. Причем подчеркну — дело даже не в количественных показателях, а в качественных, инфраструктурных.

У нас же, как заметил один уважаемый редактор уважаемого издательства, то, что будет издано, определяет даже не издательство, а Его Величество Оптовик. Сказано исчерпывающе о ближайших перспективах отечественной сложной литературы. Что ж, заграница нам поможет, хотя во все времена считалось, что лучше помогать себе самому, ибо бойтесь данайцев… «Это не твой зуб. Это даже не МОЙ зуб. Это ИХ зуб!»

Сложная литература рядится в одежды интеллектуальной литературы мэйнстрима, в навороченные космооперы и киберпанковские боевики жанровой литературы, и если так, на глазок, исключительно по ощущениям, в первом случае идет наращивание преимущественно интертекстуальности, тогда как во втором — интратекстуальности, когда выстраивается чертовски сложный мир с весьма непростой инфраструктурой взаимодействия. Нередко подтягиваются и облачаются в литературные формы новейшие концепции математики, теоретической физики, философии (см. романы Питера Уоттса).

Знак качества

Стало общим местом говорить о невероятном усложнении того мира, в котором мы живем. А потому литература, как одно из зеркал, в которое смотримся мы и мир, делая когнитивное «сэлфи», не может не пытаться отражать эту сложность своим весьма разработанным и мощным инструментарием — тысячелетия развития все же «не пропьешь». И если это зеркало разбить, как лишнее, то не разлетятся ли его осколки по всему миру, попадая нам в глаза и заставляя воспринимать реальность в искаженном виде? Ну, сказку Андерсона, наверное, все читали.

Литература — наиболее мощный и насыщенный информационный поток, который складывается из ее содержания как такового, а также из упомянутых нами интер- и интратекстуальных связей. Если говорить об интернет-контенте, то его информационная насыщенность суммируется, прежде всего, из массива доступной информации, но информационная плотность и качество информации в нем, конечно же, не идет в сравнение с книгами. Да и что далеко ходить, большая часть качественной информации в интернете позаимствована из тех же книг — литературы, научпопа, научных трудов. Попробуйте навскидку привести пример качественного информационного контента, рожденного исключительно самодостаточным бурлением интернет-вод. Вероятность сравнимая с вероятностью рождения бактерии из первичного бульона, как это произошло на нашей матушке Земле. Ну, так для этого понадобились миллиарды лет!

Собственно, информационная насыщенность литературы и приводит к тому, что у нее возникает уникальное качество порождать, высекать, производить мысль в человеке, поскольку энергетические затраты на подобный процесс так велики, что человек предпочитает вообще отключать в себе данную способность. Другие продукты современных медиа подобной плотностью не обладают, ибо субстанция мысли в них в лучшем случае разжижена той самой пресловутой развлекательностью, в худшем — ничего, кроме нее не содержит. Кстати, именно в этом также видится причина почему до сих пор не удалось получить жизнеспособного гибрида от скрещивания сетевых возможностей с литературой — даже пресловутый гипертекст не смог оживить сонм нежизнеспособных помесей сетературы. Все они умирали еще при рождении, а если кто-то и пытался жить, то в страшных мучениях.

Вопросы, вопросы, вопросы

Любопытно поразмышлять, а сохранит ли новое содержание литературы при качественном росте своей сложности привычную нам форму? Имеется в виду, конечно, не носитель, ибо сегодня книги можно читать в весьма разнообразных видах — что в материальном, что в электронном, а виды литературы, ее формы и жанры. Сохранятся ли проза и поэзия как нечто раздельно существующее? Останется ли роман, повесть или рассказ? Бытописание, фантастика, боевик, детектив, любовный роман? Интуитивно представляется, что будущая литература все же будет существенно отличаться от привычного нам вида. Возможно, мы окажемся в положении того же пожарника, который впервые взялся читать роман, вместо того, чтобы сжечь его, но ничего в нем не понял? Или литература станет той самой «игрой в бисер», настолько далеко эволюционировавшей в сторону от иных медиа, дабы предохранить себя от исчезновения, что нам это вообще не покажется литературой, как когда-то картины импрессионистов, нарисованные за один выход на природу, признавались ничего не стоящей мазней.

(Завершение следует)

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.