Машина по производству мысли (5)

Дисклеймер: все интер- и интратекстуальные референции данного текста преследуют задачу повышения его информационной сложности до уровня, достаточного для стимулирования мыслительного процесса каждого, взявшего на себя труд внимательного его прочтения.

Как читать для вечности

Конечно, умение видеть и считывать интер- и интратекстуальные связи зависит от уровня образования, начитанности субъекта, вступающего с книгой во взаимодействие. Так, для кого-то Стругацкие будут выглядеть архаикой только потому, что энное количество таких связей он не будет понимать и не будет воспринимать. Для такого читателя текст предстанет в вырожденном состояние — как сюжет о приключениях тела, подчас не слишком интересный, вторичный, растасканный по частям и полностью по другим книгам. А если учитывать, что существенная часть референций тех же Стругацких относится все же к реалиям советской действительности, то тут даже и уровень образования не слишком поможет. Надо быть человеком, кто реалии СССР знает не понаслышке. Собственно, именно поэтому еще в бытность работы над «Улиткой на склоне» авторы усиленно размышляют что и как писать, пока в одном из писем Б.Н.Стругацкий формулирует это чеканной фразой: «Писать надо для вечности».

Очевидно, что любое произведение вписано в контекст той действительности, которая окружала автора и энное количество измерений интра- и интертекстуальных связей порождены этой действительностью. И чем эта доля больше, тем более конъюнктурным будет получаться произведение. Оно может пользоваться большим успехом современников, но совершенно не пережить своего времени. Такая книга стареет и быстро умирает. А если с нее когда-то и стряхнут пыль, то скорее всего в качестве объекта исторических изысканий, нежели получения эстетического наслаждения. В качестве примера на ум приходят такие неплохие советские писатели, как Юрий Трифонов, Владимир Тендряков, которые в свое время считались потрясателями умов советской интеллигенции, а ныне почти забыты.

Избыточность человека

Литература как источник мысли, как машина по производству мыслей должна быть избыточна, равно как и человек, который ее использует, должен быть избыточен хотя бы в части своего образования. Классическое образование, которое сейчас признается избыточным, и даже вредным, расточительным, преследовало во многом ту же цель, что и автор сложной книги — нарастить в человеке объем внутренних и внешних связей, ассоциаций из совершенно различных областей науки и культуры.

Кто-то может возразить и даже привести примеры, как самая массовая и в общем-то пустая «залипуха» из мира литературы и кино внезапно становится объектом довольно-таки ощутимых философских и интеллектуальных медитаций. Есть известная серия книг «Имярек и философия», например «Гарри Поттер и философия», и тому подобное. Так откуда они их извлекают, если первичный объект не может похвастаться ни богатой интра-, ни интертекстуальностью? Очень просто — данные связи в них привносит сам субъект. Сам исследователь, читатель настолько плотно насыщен такими связями, что для производства мысли вполне достаточно и банального детектива, чтобы начала кристаллизоваться мысль, как выпадает на кристаллик соли другие кристаллики в перенасыщенном солевом растворе. Но пребывать на таком уровне — утомительно, словно бы людену, которому доступны все просторы мироздания, пребывать на уровне человека. Поэтому объектом подобных штудий все же преимущественно выступают и будут выступать произведения с повышенным уровнем сложности.

Полный вперед!

И если кто-то говорит: «Все, ребята, сдаемся! Бросаем писать книги и идем в сценаристы игр и сериалов», то я со сдержанным оптимизмом все же осмелюсь возразить: «Нет, ребята, мы еще поборемся. А потому — улыбаемся и машем! Улыбаемся и машем!»

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.