Данный текст был написан достаточно давно, но мне так же давно хотелось переместить его сюда. Тем более, что есть и некоторый формальный повод — публикация нового романа Алексея Иванова, хотя данное эссе не совсем об этом прекрасном писателе и даже не о не менее замечательном романе «Географ глобус пропил». Он — об Учителях.
Поговорим об Учителях. Именно так. С большой буквы.
Читая повесть Алексея Иванова «Географ глобус пропил», я с какого-то момента вдруг понял, кто такой на самом деле ее главный герой Витя Служкин – алкаш, шут, раздолбай, поэт, географ. Конечно, он и шут, и раздолбай, и слизняк, и бабник и еще тысячи столь же малолестных эпитетов. Это так.
Но самое главное заключается в том, что он – Великий Учитель. Почти столь же Великий, как Онидзука Эйкити (если вы понимаете, о ком я говорю).
Есть два пути Учительства.
Первый – это быть живым воплощением всех совершенств, какими только может обладать человек, своим примером и участием поднимая несовершенных, грешных учеников почти до своего уровня. Это путь Бога-отца, путь Адама, путь избранного народа.
Второй – быть таким же, как те, кто тебя окружает, быть отягощенным всеми их несовершенствами, быть таким же грешником, но грешником, который почему-то желает хоть немного очиститься от своего греха. Это путь, если угодно, Иисуса Христа.
И каждый из этих путей воплощен в своих примерах Учителей. Учителя первого типа ярко изображены в произведениях братьев Стругацких. И еще – в Ветхом Завете. Учительство избранных. Учительство богов. Учительство гордыни, которое порождает как Адамов, так и Люциферов, но путь которых почти одинаков – с высот рая в бездны ада. В лучшем случае – на грешную Землю.
Служкин – учитель второго пути. Их ненавидят учителя, носящие маску учителей. Их терпеть не могут отличники, считающие себя почти избранными и требующими для себя Учителей для избранных, совершенных телом, душой и умом. Более того, такие как Служкин технически, как правило, плохие учителя. И их спасает то, что они преподают никому не нужные предметы, например – географию. Причем преподают, чего греха таить, плохо. Кроме того, они грешники. Грешники по самому строгому счету. Они сквернословят и пьют водку со своими учениками. Они бьют морды двоечникам. Они заглядывают под юбки школьницам.
Но они учат чему-то другому. Чему-то несоизмеримо более важному и глубокому. Настолько важному и настолько глубокому, что (вот парадокс!) в обыденной жизни это может вообще никогда не пригодиться. Не случайно большое место в повести Алексей Иванова занимает эпизод похода Служкина со своими учениками, где его герои переживают те трудности, которые только и могут выявить в человеке – чего он стоит. По-настоящему, без всяких скидок, без дураков.
Такие учителя, как Служкин, никогда не получают награды за свой труд. Это словно какой-то закон мироздания – только то имеет настоящую ценность, на что потрачены принципиально невознаграждаемые усилия. Не вознаграждаемые ничем. Ни деньгами, ни славой, ни уважением, ни счастьем, ни, черт возьми, чувством собственного глубокого удовлетворения.
Если возвращаться к братьям Стругацким, то я могу привести пример лишь одного такого Учителя. Учитель Льва Абалкина только тогда становится настоящим учителем, когда тот, кого он никогда не считал своим учеником и от которого никогда не ждал ни малейшего грана благодарности, вдруг целует ему руку. Впрочем, думаю, что Служкин не удостоится и этого. Даже фамилия его – юродствующее производное от прекрасного слова «служение».
Какие из этих двух типов учителей более вам по вкусу?
Что касается меня, то я просто не знаю.
Первые не вызывают во мне никакой симпатии своим стылым совершенством, которое может порождать все более изощренные и мерзкие варианты избранничества. Вспомните Учителя из «Бессильных мира сего» Бориса Стругацкого. Его ученики – либо могучие Адамы, изгнанные на грешную землю, в поте лица добывающие хлеб свой, либо сжираемые собственной гордыней Люциферы.
Вторые отталкивают своей вызывающей греховностью, своим юродством и желанием общаться скорее с бомжами, чем с людьми приличными.
Впрочем, меня извиняет то, что на своем жизненном пути я так и не встретил этих учителей от бога. Лишь тех, кто более или менее удачно носил маску учителя.
Может, в том и есть мое счастье?