СТРАННАЯ ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ ПРО БРАТСКУЮ ГЭС ОПУБЛИКОВАНА В АЛЬМАНАХЕ «ПОЛДЕНЬ»

В альманахе фантастики «Полдень» (наследник известного российского альманаха Бориса Стругацкого «Полдень. XXI век») появилось новое литературное произведение, в котором в изобилии употребляется слово Братск. Документально-фантастическая поэма в прозе Михаила Савеличева называется «Я, Братская ГЭС…». 

Во второй половине шестидесятых годов прошлого века Братск и его всесоюзные ударные комсомольские стройки – в первую очередь Братская ГЭС – не сходили с газетных страниц и эфиров телевидения. Знаменитые гости приезжали в город чуть ли не каждый месяц, чтобы посмотреть собственными глазами на великий энтузиазм советской молодежи и на чудо мировой гидроэнергетики. Тогда о Братске и Братской ГЭС слагали стихи, писали романы и пели песни. Достаточно вспомнить творчество Александры Пахмутовой, Николая Добронравова и Иосифа Кобзона, роман Бориса Полевого «На диком бреге», повесть для детей Николая Печерского «Генка Пыжов – первый житель Братска». Но, пожалуй, самым замечательным аккордом в литературной истории города стала поэма Евгения Евтушенко «Братская ГЭС». Одна из ее глав («Не умирай, Иван Степаныч») впервые была опубликована в 1963 году на страницах городской газеты «Знамя» после творческой командировки поэта в Братск. 

Стройка века и во все последующие годы вдохновляла прозаиков, документалистов, музыкантов, художников и, конечно, поэтов. Вдохновляет и сейчас. Но только «из-под клавиатуры» современных писателей и критиков иногда «вылетает» что-то странное, очень современное, с многочисленными символами, намеками и знаками. Теперь, как оказывается, нет больше ни восхищения, ни трепета, ни пафоса перед могучей стройкой и легендарным городом первостроителей-романтиков. Теперь все очень прозаично, а местами и очень неприятно. Достаточно сказать, что повесть Михаила Савеличева «Я, Братская ГЭС…» начинается с того, что стоит, видимо пьяный, поэт Эдуард Евтушков (прообраз Евгения Евтушенко) на верхнем бьефе плотины и блюет на нижний… «Меня тошнило… Очередной позыв, и меня выворачивает с верхнего бьефа… Господи, как же мне плохо… Зачем так пить?.. Если бы вы пили меньше, то ни в жизнь не дали то дурацкое интервью дурацкому журналу «Штерн»» (прообраз французского еженедельника «Экспресс»). И так далее…

ФАНТАСТИКУ СОЧИНИЛ САВЕЛИЧЕВ, НО НАЧНЕМ С БЫКОВА…

Итак, история показывает, что со временем интерес к строительству в шестидесятых братской «египетской пирамиды» у Падунских порогов не угасает. Совсем недавно рецензию на поэму «Братская ГЭС» включил в свой сборник лекций по столетней истории русской литературы Дмитрий Быков. Он — большой литературный провокатор — назвал поэму самой оклеветанной и нарицательной в советской поэзии. А гнев патриотов Братска вызвал следующими словами: «Братская ГЭС – это столь же мертвое железобетонное сооружение, как и египетская пирамида и, в общем, такой же памятник мертвому режиму. Она, конечно, продолжает работать, продолжает давать ток, но того братства, в честь которого она поставлена, больше нет. И города Братска в его прежнем виде больше нет. А есть нищий далекий сибирский город, где давно уже смеются над этой поэмой и над этой мифологией». Неправда здесь заключается в том, что город не такой уж и нищий, хоть и не богатый. Никто над поэмой и над этой мифологией в Братске не смеется. А более того, многие воспринимают ее как некий, как теперь многие говорят, маркер города. Примерно, как и тот факт, что в башне Братского острога «отбывал» наказание протопоп Аввакум, которому в самом начале 2020 года исполнится 400 лет. И поэмой Евтушенко и причастностью Аввакума к Братску в нашем городе, пожалуй даже и гордятся, и уж точно рассказывают об этом туристам.

В своей лекции о поэме Дмитрий Быков сам долго и беспощадно всячески «оклеветывал» «Братскую ГЭС» и город ради того, чтобы в конце выдать несколько похвальных строчек о том, что «…«Братская ГЭС» при всех своих шероховатостях, пошлостях и глупостях сохранила главную мысль – важную веру в то, что общее дело может искупить личную драму». «Поэтому, когда я сегодня перечитываю эту вещь, я думаю, что многому здесь суждено возвращение. Когда мы опять будем пытаться в России что-то строить, а не только эксплуатировать построенное, свежий и чистый пафос этого сочинения может нас многому научить», — так завершает свое выступление Дмитрий Быков. Видимо, чтобы получить поменьше оплеух от поклонников эпохального творчества Евгения Евтушенко. Кстати, фантастическо-мистическая повесть Михаила Савеличева «Я, Братская ГЭС…» также, видимо, предусмотрительно (а может быть, и случайно…) вышла в свет, когда уже ни Евгения Евтушенко, ни его многих друзей по «оттепели» нет в живых. И никто уже автору не «накостыляет» за неуважение и блевотину с верхнего бьефа. А Евтушенко с его репутацией вредного и скандального поэта мог бы отпинать любого, если что не так…

«ОНИ БЫ ЕГО ОТПИНАЛИ…»

Литературные критики уже накинулись на повесть Михаила Савеличева. Кто-то задавался вопросом, как это сочинение с явными признаками мистики и авторской буйной фантазии на основе реальной истории создания поэмы «Братская ГЭС» вообще попало в альманах фантастики. При чем тут фантастика? Журналист и писатель Шамиль Идиатуллин (автор «Города Брежнева», «СССР» и др.) написал на повесть резкую рецензию без единого доброго слова. И критик Василий Владимирский тут же прокомментировал: Шамиль прошелся железным кованым сапогом по повести Савеличева. 

То, что пишет Михаил Савеличев о Братской ГЭС, о Евтушенко (о Евтушкове, без разницы: все слишком узнаваемо) Шамиль Идиатуллин называет глумлением:

«На излете хрущевского десятилетия поэт Эдуард Евтушков, по пьяни давший слишком лихое интервью журналу «Штерн», отправлен КГБ искупать вину перед партией и народом на Братскую ГЭС… Задумывался, похоже, эзотерический эпос про электрический дух советского эксперимента, создающего сверхлюдей, творцов и полубогов из подручного материала, а получился косплей (веселье, перевоплощение) раннего Сорокина… Некоторая работа, конечно, проделана: автор насочинял пародийных эпиграфов в стилистике учебника истмата-диамата, проштудировал биографию и библиографию Евтушенко, раздергал по строчкам…, но то ли не сумел, то ли поленился изучить его стиль как поэтический, так и прозаический, вполне определенно узнаваемый… На выходе получилась просто слабая очерковая проза с неубедительными и не очень мотивированными красивостями типа танцев на жидком бетоне, Пушкина-Лермонтова-Есенина-Маяковского за комсомольским костром, ставшей новым Китежем «Матеры» Валентина Распутина, электрической водки под «жесткий самосад местных папирос» и откровенно библейских мотивов вроде саморасступающегося Братского моря…». 

Резко – и правда прошелся железным сапогом . И с этим, может быть, даже и трудно поспорить. 

Что еще сразу после прочтения повести вызывает читательское «нет»? Во-первых, большое количество заумных и непонятных эпиграфов из трудов советского философа, исследователя марксистско-ленинской диалектики Эвальда Ильенкова (1924-1979), который, как и многие другие прототипы фантастической поэмы, уже умер и никаких претензий автору предъявить не сможет. Причем эпиграфы употребляются в соавторстве с Солженицыным, Лихачевым, Лотманом, Вознесенским, Пахмутовой и Добронравовым и т.д., что еще больше добавляет повести неправдоподобия. Ну да ладно – это фантастика. 

Какой была бы реакция самого Евгения Евтушенко на документально-фантастическую поэму будь он жив, даже трудно представить. Можно даже сказать, как бы это странно ни звучало, что писателю Михаилу Савеличеву посчастливилось – никто его палкой не огреет, тяжелыми сапогами не отпинает: в живых из прототипов его повести уже никого нет. Да и что можно предъявить автору – ведь это всего лишь плод его буйной документальной фантазии, художественный вымысел и немного правды. Так писать можно, даже если это не понравилось бы самому гению. Евгений Евтушенко умер 1 апреля 2017 года, за полгода до сдачи произведения в печать. Фридрих Каган – Фридрих – тоже давно ушел из жизни. Кстати, под образ Фридриха подошел бы и «шестидесятник» Фред Юсфин, он также может быть легко узнаваем под именем Фридрих, если кто захочет. Но и Фред Юсфин, известный каждому братчанину тем, что пригласил в город опального поэта в дни его горестных раздумий и скитаний после скандальной публикации за границей, совсем недавно ушел из жизни. Неизвестно, как отреагировал бы на произведение суровый критик Валентин Распутин (в повести он писатель Валя). Арон Моисеевич из главы «Насосная станция» и Арон Михайлович Гильдин из главы «Трещина» — намек на Арона Марковича Гиндина, главного инженера специального управления «Братскгэсстрой». Под своим именем остался разве что сам начальник «Братскгэсстроя» Иван Иванович Наймушин. Одним словом, получился такой винегрет и такая мешанина, много нереальных перемещений в пространстве и во времени и… много-много электрической водки «Братовка особая». Похоже, что пьянство и разврат здесь, на строительстве Братской ГЭС, было делом обычным?

ПРИНЦИП НЕОПРЕДЕЛЁННОСТИ

Было бы неправильно сказать, что поэма Михаила Савеличева хорошая или плохая. Хотя бы потому, что если вы прочитаете первое предложение, то обязательно дойдете (и очень быстро) и до последнего. Документальная фантастика Михаила Савеличева скорее вызывает разные и очень контрастные реакции — от одобрения до рвотного рефлекса (вот зачем он написал про пьяного Евтушкова на вернем бьефе!). В конечном итоге произведение Михаила Савеличева, все таки несмотря на его «закритикованность», читается легко и быстро. В адрес поэмы есть похвалы, но они тонут в большом ругательном гуле (см. Шамиль Идиатуллин). Некоторые интернет-комментаторы говорят, что повесть написана хорошим ироничным языком, и с этим я бы согласилась. «Солнце цвета сыроежки» — явно авторская находка, и таких много. 

Мистика, памфлет. Каких только определений не получила «Я, Братская ГЭС…» на просторах интернета. Общий портрет Братска эпохи всесоюзной комсомольской ударной стройки получился примерно таким: город, в котором все алкоголики и интеллектуалы. Поголовно пьют электрическую «Братовку особую», от чего становятся супергероями – строителями будущего, и все читают высокохудожественную литературу.

Но боюсь, что при всей нашей современной снисходительности, толерантности ко всему, или, например, к привычке к романам Дмитрия Липскерова или Владимира Сорокина, мы повесть Михаила Савеличева «Я, Братская ГЭС…» прочитаем и похвалим, или немного поругаем. А вот нашим первостроителям, еще живущим, она может и не понравиться. 

Ирина ЛАГУНОВА, газета ЗНАМЯ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.